Анна-Мария Тюссо всем известна как создательница знаменитого музея восковых фигур в Лондоне. Она родилась в Страсбурге в 1761 году в семье швейцарки Анны-Марии Вальтер и Йозефа Гросхольца. Отец погиб незадолго до рождения дочери во время Семилетней войны, по сути, оставив ей только фамилию. Но она была очень хорошо известна в тех краях – Гросхольцы в течение нескольких поколений работали в Эльзасе палачами...
Встречи с палачом в обыкновенной мирской жизни местные жители старались всячески избегать. И не удивительно: всем еще было памятно, как в средневековой Европе не церемонились ни с мнимыми, ни с явными еретиками и прочими преступниками – государственными и не очень. И последним, кого видели эти несчастные на эшафоте, как раз и был палач. Он внушал не просто страх, а панический ужас не только в среде простого народа, но и у людей образованных.
В этой связи вспоминается анекдот из записных книжек князя П.А. Вяземского. Князь Александр Михайлович Белосельский-Белозерский, блестящий дипломат и остроумный писатель, ехал в Турин, куда был назначен посланником ко двору Сардинского короля. Остановился на отдых в Лионе, и пошел бродить по городу:
«В прогулке своей заблудился он в городских улицах и никак не мог отыскать гостиницу, в которой остановился. Не зная ни названия гостиницы, ни названия улицы, на которой она стоит, не мог он даже справиться у прохожих, как бы до нее добраться.
Усталый и раздосадованный, остановился он перед домом, блистательно освещенным, откуда долетали до него звуки речей, хохот и музыка оркестра. Он решился войти в дом... Хозяин, высокого роста и дюжий мужчина, вежливо принял его и сказал, что очень рад неожиданному посещению его. Князь принял участие в танцах, а после приглашен был сесть за ужин между хозяином и другими гостями такого же плотного сложения.
Посреди самой веселости в этом обществе отзывалось что-то суровое и тяжелое... Все это подстрекало любопытство князя и занимало его. Добродушно чокался он рюмками с соседями своими и внутренне радовался, что случайно набрел на такую картину.
Между тем провожатый его, или лон-лакей, который где-то потерял его из виду и долго искал, напал, наконец, на следы его. Он вошел в дом и показался в дверях столовой... громко просил князя выйти к нему.
— Ваше сиятельство! — сказал он ему с расстроенным лицом и дрожащим голосом. — Вы не знаете, где вы находитесь!.. Этот человек, который сидит рядом с вами, по правую руку, он...
— Кто же он?
— Лионский палач.
Князь отскочил от него.
— А другой, сидящий налево... — продолжал лон-лакей.
— Ну, а он кто?
— Палач из Монпелье. Эти два исполнителя закона обвенчали детей своих и празднуют их свадьбу.
Хотя это было и ночью, но князь, добравшись до гостиницы, велел тотчас запрячь лошадей в свой дормез и поспешно выехал из города. Но долго еще после того мерещились ему два соседа его и обезглавленные тени несчастных, которых они на своем веку казнили»...
А приобщил к искусству будущую мадам Тюссо ее отчим – скульптор Филип Куртиус. В Париже, куда переселилась семья, Куртиус отлил из воска в натуральную величину скульптуру мадам Дюбарри – фаворитки короля Людовика XV. Портрет оригиналу понравился. Этого было достаточно, чтобы скульптор стал популярен. Росло число заказов. К их исполнению Куртиус привлекал и свою приемную дочь. Мари создавала модели Вольтера, Жан-Жака Руссо, Бенжамина Франклина, членов королевской семьи.
После взятия Бастилии отчим вынужден был бежать из Франции. Мари продолжает его дело: у нее много заказов – робеспьеры и дантоны тоже хотели запечатлеть себя в воске для истории.
Но возникли трудности. Воска-то хватало – благо новые власти позакрывали много церквей. А натуральные волосы достать было сложно. Но Мари решила проблему просто... Благодаря имени своего отца, которого она в жизни не видела. Парижские палачи разрешили дочери своего коллеги срезать волосы с голов гильотинированных. В общем, дефицит был успешно решен...
Вскоре Мари вышла замуж, стала мадам Тюссо, сделала скульптурное изображение головы самого Наполеона. Но личная жизнь не сложилась – она едет в Британию на свою выставку, которая проходит с аншлагом. Увидев свою популярность, решила остаться на Туманном Альбионе. Теперь ее моделями становятся представители английской знати. Но не только они. Мадам Тюссо снимает маски с преступников накануне казни, а иногда и после нее. Зачем? Оказывается, восковые фигуры убийц и кровавых преступников неизменно привлекали повышенное внимание флегматичной английской публики...
И кто потом скажет, что дети не копируют своих родителей, не перенимают какие-то их черты характера? Отец – палач, а дочь – скульптор посмертных масок жертв палача...
В 1835 году мадам Тюссо приобретает особняк на Бейкер-стрит, на той самой, и открывает там первую постоянную выставку.
Она прожила 88 лет и почти до конца дней своих работала. Одним из последних ее произведений стал автопортрет...
С тех времен музей, конечно, очень разросся. Кого там только не встретишь! В нем представлены и русские персонажи: Петр I, Екатерина II, Достоевский, Ленин, Гагарин, Горбачев… Всё понятно. А ведь есть еще фильм «Музей восковых фигур». Хотя, по большому счету, это так, детские страшилки. По-настоящему страшно, когда не появляется что-то новое, а когда исчезает то, что было всегда, что-то привычное: жена, деньги (если они, конечно, были), айфон, усы, нос... Вспомните, как майор у Гоголя переживал: «без носа человек — черт знает что: птица не птица, гражданин не гражданин, — просто возьми да и вышвырни за окошко!» А ведь до этого он свой нос почти не замечал! А «всадник без головы»? А что?! Он бы очень даже оригинально смотрелся в музее восковых фигур мадам Тюссо.